ЧП с Юрой Рябцевым на Верхнеангарском хребте

Рассказ написал сам Юрик - стиль авторский :)

19 марта (10 день похода – День обманутых ожиданий)

Сегодня дежурю я, подняли 6-00, в 7-00 я уже вношу в палатку и говорю подражая Косте: “Рабы желудка – спешите набить свои утробы”. Сегодня в планах пройти два перевала, обед холодный с чаем из термоса. Температура утром – 26. Вышли 8-50, прямо от лагеря начали подъём по ригелю в цирк перевала предполагаемого нами быть названным «Вещего ежика» (предполагался первопроход, поскольку информации о его прохождении не имелось) , по протропленной с вечера лыжне. Через 35 минут поднялись в цирк, стал виден перевал, еще через 36 минут подошли к перевальному взлету. Предстоял подъем около 200 – 250 метров до седловины по заснеженному склону. Крутизна склона вначале составляла 25-30 градусов. Здесь группа сняла лыжи и взяла их “на поводок”. В 10-05 подъем продолжили, по отвесной линии пешком, снег был рыхлым и глубоким, тропящие менялись, далее крутизна возросла до 40, тропить стало тяжелее, скорость замедлилась, ступени осыпались, так как снег был рыхлым, приходилось опираться на палки положенные поперек на стенки тропы-траншеи, стало прохладно, я одел пуховку, начал применяться способ “первый без рюкзака” и в руках первого появились две снеговые лопатки, которыми он зарубался за снег, оттропившие освободив тропу, дожидались прохода всей группы чтобы спуститься к своему рюкзаку. Затратив примерно 50 минут, до седловины осталось 30-40 метров, начали попадаться отдельно стоящие камни 1-1,5 метра. В этот момент я увидел, что начала двигаться снежная доска справа и слева от тропы. Меня начало сбивать с ног. Первой реакцией было упереться (а надо было первым делом скинуть рюкзак). Далее я покатился вместе с сошедшими массами снега, в довесок ко мне пристыковало шедшего передо мной Снегирева (начальник), довольно скоро почуствовал резкую боль в правой голени (похоже от удара о камень), во время очередного переворота увидел что нога ниже колена болтается как то слишком свободно, сразу подумалось что похоже сломал и старался ее оберегать, когда решил озвучить традиционным артиклем что как все это плохо, рот сразу забился снегом, понял что рот открывать не надо. Потом все остановилось, то ли я сразу был в сидячем лицом в долину, то ли сесть было не сложно, не помню. Первые мысли были о ноге, решил что обе кости голени сломаны. Оказавщиеся рядом Анатолий и Марат начали пересчитывать людей. Одного не хватило. Я крикнул, что мол похоже сломал. Мне сказали подожди. Не хватало Раиса (такое мужское имя). Внизу, в конце лавинного конуса увидели его рюкзак туда и побежали. Под рюкзаком и нашли, он успел сделать около рта полость и был в сознании, только начал кровью плеваться (откусил кончик языка). Во время раскопок ко мне подошла Катя, узнав в чем дело она отстегнула от меня рюкзак, подсунула хобу, приготовила аптечку. Сидел я, на снежном валу упираясь здоровой ногой, и руками придерживая сломанную (больно не было), мысли мои были о том что вот б.. это на долго, такое быстро не лечитцо, ну и что поход закончен для меня и для всех, временами об этом громко непечатно выражался в слух, Катя пыталась меня успокоить. Подтягивающиеся участники раскопок начали заниматься мной: передо мной, ниже была сделана площадка и застелена коврами, чтобы туда меня переложить. Одновременно по моему предложению мою оставшуюся лыжу (вторую так и не нашли) распиливали на шину, канты никак ломаться не хотели и их пришлось подпиливать полотном по металлу. Специально подготовленного медика среди нас не было, потому руководствовались здравым смыслом и имеющимися обрывками знаний и навыков. Разрезали бахилу, штанину (резать штанину лучше по наружнему шву, чтобы восстановить было проще) и стало видно кровь. Рана была небольшая, с рублевую монету, кровь уже не текла, что радовало – артерии и вены не задеты, выступила только когда начинали шевелить ногу. Дальнейшие медицинские действия взял на себя Сергей. Выяснилось что бинтов аптечке маловато, были собраны еще и личные, перед перевязкой для обезболивания вкололи Новокаин и Кеторол. (Как выяснилось, эти лекарства замерзают внутри иголки, и приходилось отогревать рукой). Забинтовали рану. Затем решили меня уложить чему я был против, хотел вначале наложить шину, но пять или шесть человек очень аккуратно меня переложили на уже расстеленные на пенках два спальника. Приложили с двух сторон ноги половинки моей лыжи, подложили мягких вещей и обмотали кусками основной веревки. Конструкция для спуска по крутому склону меня состояла из 6 или 7 пенок, между которыми было засунуто еще несколько лыж, поверх лежал я, в двух спальниках и обложенный пуховками. И все это было обмотано основной веревкой и неслось шестью человеками пешком по затвердевшему уже лавинному конусу. Спустились к началу перевального взлета. Здесь конструкцию модернезировали для волочения по рыхлому и глубокому снегу – к четырем лыжам приколотили в передней части дюралевый лист, в крепления засунули сложенную телескопическую палку, на это все положили меня на семи пенках и привязали веревками, еще веревки были спереди сзади и по бокам. Тащить нужно было около километра по ровному и потом спускать 180 метров по склону (ригелю) крутизной 20.. 30 градусов. В 13-30 стартанули и прошли ровный участок, в 14-30 начали спуск и в 15-50 были на месте ночевки (на дровах). Была поставлена палатка, меня занесли и положили в самое теплое место. Теперь мне оставалось только лежать, лежать на спине, на бок даже не повернутцо. Здесь, как мне пояснил позже доктор, еще надо было придать ноге возвышенное положение и в первые двое суток прикладывать холод , чтобы сосуды сузились, отек и кровотечение стали меньше. Далее предполагалось отправить гонцов за спасателями, непременно с вертолетом, остальная группа должна была ждать на месте, следить за больным и приготовить площадку. Спасработы проводились по моему мнению грамотно и разумно – руководу пять. Я вообще не представлял что возможно спустить меня из цирка перевала по ригелю. Вечером были определены три человека которые пойдут за помощью, это Марат (он же завхоз), Костя (видеооператор), Юра (виночерпий). Ночью почти не спал, т.к. ногу тянуло, и она немного побаливала, обезболивающие таблетки Найз, помогали не очень, чтобы отвлечься читал книжку или просто лежал, освещая потолок фонарем.

20 Марта (11 день похода)

Гонцы вышли утром 8-20, им предстояло пройти обратно по следам группы 40 км до зоны действия сотовой связи. Из технически сложного был перевал 1б, до которого от места ночевки 4 км, и 300 метров набора высоты, а дальше только вниз по своей лыжне. Оставшаяся группа занялась вытаптыванием площадки для вертолета, заготовкой дров и потом безделием, перемежаемым только “набиванием утробы”. Я читал книгу или спал, есть старался поменьше учитывая малоподвижный теперь образ жизни, и стараясь оттянуть неизбежную “разгрузку биореактора от тяжелых продуктов полу распада”, впрочем этот вопрос мы потом решили как и с “легкими продуктами”. За мной ухаживали по медицине – Серега, кормил антибиотиками, мерил температуру и Катюха по всем остальным вопросам кормила, поила , подушку под голову ложила, впрочем ел я самостоятельно – ко мне спина к спине кто нибуть садился и я рубал. К вечеру по нашим расчетам гонцы уже должны выйти на связь со спасателями.

21 марта (12 день похода)

Руководителем было предположено, что спасатели могут настоять на эвакуации всей группы, и потому с утра все максимально сложили свой скарб. Предполагалось, что со мной полетит Катя. Эпизодически, люди услышав самолет, начинали выбегать, но быстро понимали ошибку. Часов в 16 снова послышался звук, он не был похож на самолетный, а вполне соответствовал вертолетному. Поднялся кипиш. Но вертолет пожужжав затих и больше его не было. Сегодня решено вечером сделать перевязку, ибо пошли уже третьи сутки. Надо сказать, что в аптечке не оказалось ничего для обработки ран, один йод, который нельзя лить в рану. Использовали водный раствор фурацилина для отмачивания бинтов и обеззараживания рук и Хлоргексидин (из моей личной аптечки) для обработки раны. Перекесь не была взята из-за того что “она замерзает”, но ее можно получить бросив таблетки гидроперита в воду, их тоже не было. Делавшие перевязку Сергей, Паша и Раис показали себя профессионалами. Сломанные кости не были потревожены, заодно сняли и ботинок с остатком бахилы, который не стали снимать ранее боясь травмировать.

22 марта (13 день похода - День неизвестности)

Мы уже не знали чего ожидать и сколько сидеть в ожидании, при варках начали отсыпать крупу про запас. В районе 16-00 наблюдатели увидели идущих к нам людей, среди них Марата, остальные были спасатели – 6 человек. Они нам сообщили что это их вертолет вчера летал, только из-за погоды не смог долететь , после чего он их высадил 13 км ниже по руслу реки на которой мы стоим. Вертолет завтра прилетит на наледь в 16 км к 10 утра, потому они хотят немедленно начать эвакуацию. Сварили еды, поели, ногу мне обезболили, опять уложили в 2 спальника и поместили в специальную ванну для транспортировки “акью”. Группа тропила, а парни-спасатели на веревках буксировали “акью”. Шли вначале траверсируя левый по ходу склон долины, чтобы не собирать кушеря по руслу. Сила тяжести постоянно хотела опрокинуть акью и положить меня мордой вниз, но ни разу этого не допустили надежные руки спасателей. Потом шли и по лесу. Остановились мы на ночевку около 1-30 ночи, пройдя 13 км и оставив еще 3 км на завтра. Вечером спасатели сказали, что для сопровождения нужно двух М, вызвался Леонид из Ебурга и Паша из Юрги.

23 марта (14 день похода – День когда я полетел на вертолете)

Поднявщись в 7 утра, мы быстро прошли по широкой и ровной долине реки Анамакит 3 км до места забора вертолетом. Пришлось его немного подождать, успели сварить и пообедать. Один и спасателей – Роман, посоветовал мне не задерживаться в Нижнеангарске, а постараться попасть в Иркутск, потому что там город большой и специалистов больше. Потом появилась серебристая машина, подняла винтами тучу снега. Меня быстренько занесли внутрь. Загрузились также Леня, Паша и спасатели. Мы полетели. В вертолете было еще несколько спасателей. Они отличались от наших поджарых спасателей наличием брюшка и более цивильным и бравым обмундированием МЧС, они все снимали на видеокамеру. Ихний материал и попал в новости. Приземлились в Нижнеангарске, здесь уже ждала Скорая. Немного географии: Северобайкальск и Нижнеангарск находяться на БАМе, Нижнеангарск восточнее, между ними ехать на машине 25 минут. Меня и сопровождающих перегрузили в скорую. Роман мне сказал, что завтра утром вертолет летит в Иркутск и что можно на нем улететь, если случай тяжелый. Скорая привезла в Нижнеангарскую районную больницу. Запомнилось что на рентген возили в поликлинику на скорой (ехать несколько минут). Здесь же выяснилось что сломана одна кость – большая берцовая, а не две. Были окончательно дорезаны мои новые штаны из авизента. Обмыты самые грязные части – лицо и руки, а я сам водворен в палату с двумя коллегами Саней – 12 лет и Володей лет 40 из одной деревни. Вскоре пришел врач в сопровождении сестры с подносом хирургических инструментов и дрелью. Деловито начал все это раскладывать. На мой вопрос, что сейчас он будет делать, он сказал что вставит спицу в пятку подвесит гирьку (скелетное вытяжение), и будут тут лечить. Я: эээ, погодите, я может еще в Иркутск полечу или домой на лечение, он: Ну думай час, потом скажешь. Я включил телефон (предыдущие два раза он не находил сеть), позвонил Оле и понял разницу описанную в книге Богомолова “В августе 44” между жуликом и разведчиком в тылу врага за которым стоит вся страна. Мои друзья уже все знали: и что я в ЦРБ, и диагноз, и где лечить в Иркутске, и кто встретит. Обсудили варианты: 1. Лететь в Иркутск и там лечится. 2. Лететь в НСК с пересадкой в Улан-Уде (напрямик в НСК не летают), 3. Ехать поездом в НСк. Был выбран последний т.к. Кедр находится в Новосибирске, а не в Иркутске и самолетом из-за пересадок травматичнее и не быстрее. В ЦРБ мною была оставлена расписка, что мол отказываюсь от лечения. Леня с Пашей обменяли имеющиеся у нас обратные билеты на новые в поезд отправляющийся завтра 12-37 местного из Северобайкальска, мне и Лене взяли в купе. Сопровождавшие меня Леня и Паша опять же по звонку из НСКа были забраны машиной из ЦРБ и поселены в спорткомплексе Локомотив в Северобайкальске. Вечер в больничной палате прошел в беседах о деревенской жизни, выяснилось что среднестатистический двенадцатилетний житель регулярно ездит на нескольких видах тракторов, водит грузовик, владеет в совершенстве мотоциклом и велосипедом Стелз, промышляет охотой на капканы и из ружья, патроны к которому снаряжает сам, ходит на рыбалку, ухаживает за коровами и свиньями, зарабатывает с “другом Колькой” колкой дров, зимой бегает “до зимовья” за 30 км на лыжах, с медведем на ты, сидит иногда в интернете, занимается с друзьями паркуром, и учится в школе “на четверки”. Иногда беседа прерывалась очередным уколом.

24 марта

Мне наложили повязку и гипс, проинструктировали, какие колеса есть. Местная Скорая отвезла меня Леню и Пашу за 118 рублей с человека (в НСКе за такую услугу запросили 5 т.р) прямо до вокзала. Здесь нас уже ждали спасатели Саша и Рома, они заранее сказали, что если надо помочь с загрузкой то чтобы звали, Роман седня дежурил и как я понял машину служебную он взял вопреки начальству. С помощью профессионалов меня уложили на нижнюю полку купе, где я и провел почти двое суток. Меня тут кто-то спрашивал: “А не материли ли тебя спасатели за то, что им пришлось за тобой ходить?”. Никаких таких разговоров не было, у этих ребят главное правило в их работе, да и по жизни “Главное - это жизнь человека!”, спуская меня по снежным и залесеным склонам, они постоянно интересовались “Юра, как ты?”, и исправляли малейшие неудобства. Им можно доверить жизнь.

26 марта

Проведя в купе почти двое суток под бдительным присмотром нянек Лени и Паши с утра пораньше достигли перронов Новосибирска-Главного. Здесь уже ждала бригада встречающих с носилками. Крепкие плечи и руки друзей переместили меня в машину Ромы Абилдаева. Во второй скорой больнице меня уже ждали. Подвесили к ноге гирьку и положили в кроватку.

Жалею ли я что пошел со Снегиревым из Ёбурга в 6-ку? Нет. Нам, считающим что лыжи Вятка это предел совершенства, собирающимся на Вятках в район где будут сухие и мокрые наледи, с лыжными палками которые будут отскакивать ото льда и т.п., нам жителям города из которого зимой 08 года ничего сложнее 4 ки лыжной не было да и 4-ка было одна, есть чему поучиться у команды которая ходит на Бескидах, Ски-турах и горных лыжах, планирует и проходит на маршруте каньон с 5-7 ледопадами по 20 – 30 метров на подъем, половина ночевок на маршруте выше зоны леса и все ночевки теплые с нормальными варками пользуясь только принесенными дровами. Люди ходят зимой в Тыву, Приполярье, Кодар, Горный Алтай. А такое или хуже могло случится в любом из походов последних нескольких лет.